Смертельный курорт. В ухтинском поселке Водный 25 лет добывали радий, обладающий целебными свойствами, но убивающий тех, кто близко с ним соприкасается

В 2014 году бурю негодования жителей Ухты и поселков Водный, Шудаяг и Ярега вызвал проект «Росатома» по строительству пункта приповерхностного захоронения отходов радиевого производства. При этом никто ничего не имел против самого объекта. Люди реально опасались лишь того, что на этой территории возникнет ядерный могильник, куда будут свозить опасные отходы со всей страны.
Но откуда взялись местные отходы? Зачем понадобилось радиевое производство, угрожающее здоровью самих производителей? И кто с риском для жизни работал на заводах по производству радия?

Одним из первых в эту таежную глухомань еще в конце XIX века проник предприниматель Александр Гансберг, получивший разрешение на добычу нефти на одном из участков Варваринского месторождения. Ему удалось создать там образцовое производство с собственной электростанцией, что было чудесной новинкой для того времени. Однако в годы гражданской войны пионер нефтедобычи в Коми крае покинул месторождение, нового хозяина не нашлось, и весь участок пришел в запустение.
В начале двадцатых годов на Варваринском месторождении добычу нефти как смогли возобновили, а в 1926 году на Средний Тиман прибыла экспедиция Геологического комитета, одной из целей которой был поиск месторождений гелия – инертного газа, необходимого для дирижаблей. Он не воспламеняется, как водород, но его производство стоит больших денег.
Тот гелий, что содержится в земной коре, является продуктом распада радиоактивных элементов. Поэтому участники экспедиции – ленинградцы геохимик Александр Черепенников и геофизик Леонид Богоявленский – провели измерения радиоактивности в естественных и искусственных выходах природных газов и подземных вод. И неожиданно обнаружили, что в одной из скважин бьет настоящая радиоактивная вода.
Скважину пробурили еще при Гансберге в расчете на нефть, но вместо нее зафонтанировала соленая водичка. Этот фонтан продолжал бить и после того, как скважину забросили.
Результат измерений ленинградцев потряс. Оказалось, что радиоактивность вызвана чрезвычайно высоким содержанием радия – в десять раз больше, чем в самых богатых из известных на то время источниках радиоактивных вод.

В те годы радий был самым дорогим и самым редким металлом в мире. При этом ему уже нашли применение. Его считали полезным и включали в состав многих продуктов и бытовых предметов – хлеба, шоколада, питьевой воды, зубной пасты, пудры и крема для лица, а также в средства для повышения тонуса и потенции. Лучами радия облучали злокачественные образования кожи, слизистой оболочки носа и мочеполового тракта.
Честь открытия металла принадлежит супругам Пьеру и Марии Кюри, еще в конце позапрошлого века обнаружившим, что отходы, остающиеся после выделения урана из урановой руды, более радиоактивны, чем чистый уран.
За свое открытие супруги получили Нобелевскую премию по физике, но поплатились собственным здоровьем и даже жизнью. Пьер Кюри сам себе несколько раз облучил руку и обнаружил, что со временем она начала шелушиться, отслаивалась кожа, ощущались боли, мешавшие ему свободно писать. Затем он почувствовал боли в ногах и спине, которые врачи классифицировали как ревматизм. И в один из дождливых дней 1906 года ученый, переходя улицу в Париже, поскользнулся, попал под конный экипаж и погиб.
Его супруга долгие годы страдала малокровием и катарактой. Весной 1934 года Мария Кюри простудилась, врачи диагностировали грипп, отправили на лечение в санаторий. По дороге она не раз теряла сознание, и 4 июля ее не стало. Проведенные анализы крови показали негативные изменения ее состава, из-за чего, собственно говоря, и ухудшалось ее здоровье.
Мария Кюри получила меньшую дозу облучения, чем ее муж, а потому и прожила дольше и даже успела получить вторую Нобелевскую премию, на этот раз по химии.

В октябре 1929 года в Ухту прибыла вторая экспедиция во главе с заключенным и в то же время сотрудником ОГПУ Яковом Морозом, в составе которой находился и другой зэк – геохимик Илья Гинзбург.
Чекист Мороз получил семь лет лагерей за незаконный расстрел рабочего в ходе борьбы с бандитизмом на Каспии. Ученого Гинзбурга приговорили к 10 годам по так называемому делу Геологического комитета, который якобы занимался промышленным шпионажем в пользу Германии.
К тому времени в Усть-Сысольске было создано Управление северных лагерей ОГПУ особого назначения, коему вменялось заниматься в том числе и геологическими изысканиями. И именно ему же подчинялась вторая ухтинская экспедиция. Через два года Мороза досрочно освободили, восстановили в партии и поставили во главе Ухто-Печорского исправительно-трудового лагеря, созданного на базе этой экспедиции. А Гинзбург, оставаясь зэком, весной 1930 года организовал и возглавил радиохимическую лабораторию.
В составе лаборатории трудились осужденный на 10 лет за «троцкизм» выпускник Бернского университета Федор Торопов и приговоренные к тем же 10 годам химики Дмитрий Хомяков и Сергей Судариков.
Статус заключенного не помешал Гинзбургу весной 1932 года побывать в Москве и сделать доклад о жидких радиевых рудах Ухты на заседании Совета по изучению производительных сил. По его докладу было принято решение о промышленном освоении разведанного месторождения.
К тому времени в том районе уже вступил в строй первый завод по переработке радиевой воды, а в 1934 году был введен в действие завод по переработке радиевых концентратов по оригинальной методике, разработанной Тороповым и Судариковым. К 1940 году там работало уже 12 заводов и 3 индивидуальные установки на отдельных скважинах.
Поселение на реке Ухте поначалу называлось «командировкой Гансберга». Затем его переименовали в Промысел № 2 им. ОГПУ, а в 1940 году – просто в Водный промысел. В 1944 году он получил статус поселка городского типа Водный.

Летом 1933 года в Автономной области Коми высадился научный десант во главе с президентом АН СССР академиком Александром Карпинским. Часть экспедиции достигла Промысла № 2, чтобы ознакомиться с его работой и воздействием радиевой воды на животных и человека. Результат их порадовал. Один из участников экспедиции – геолог и этнограф Михаил Едемский – отметил, что впрыскивание радиевой воды в кроликов приводило к увеличению их веса, а у собак от питья этой жидкости уменьшалось количество сахара в крови, но увеличивалось число красных кровяных телец. С людьми, вероятнее всего – с заключенными, и вовсе происходили чудеса. Компрессы из радиевой соли помогали им излечиваться от ревматизма. Из 48 подопытных ревматиков только трое не получили никакого облегчения, а у одного человека ревматизм и вовсе прошел.
Украинский писатель и журналист Остап Вишня, отбывавший в Ухте наказание по ложному обвинению в подготовке к убийству второго секретаря ЦК КП(б) Украинской ССР Павла Постышева, в одном из очерков для местной многотиражки восторженно писал: «Никто не сомневается, что через очень немного лет сюда будут ехать больные и немощные, которым таежная ухтинская вода будет возвращать здоровье».
А вот о том, насколько на самом деле эта вода опасна, в то время еще не думали. Лишь в середине тридцатых годов в СССР появилась первая монография о радиационной безопасности и радиационной гигиене. И только тогда на Промысле № 2 приняли кое-какие меры – тем, кто трудился на химзаводах, рабочий день сократили до шести часов, стали бесплатно выдавать молоко, увеличили норму хлеба и сахара. Работающие там заключенные меж собой прозвали промысел «курортом», не подозревая, чем он для них обернется. Очевидцы вспоминают, что даже после освобождения через год-два люди умирали от рака и других последствий лучевой болезни.
Лишь в 1954 году в Водном была создана служба дозиметрического контроля. На заводах организовали «чистые» и «грязные» зоны, разделенные санпропускниками. Рабочим начали выдавать спецодежду, открылась спецпрачечная. А через два года производство радия в Водном прекратили.

Сыктывкарские биологи Андрей Кичигин и Анатолий Таскаев подсчитали, что до 1952 года на Водном промысле был выпущен примерно 271 г радия. И это в то время, как весь мировой запас этого металла составлял около 2,5 кг. Между тем, по словам известного геохимика, академика Александра Ферсмана, если в самых богатых рудах Северной Канады и Бельгийского Конго для добычи одного грамма радия требуется 4-6 тонн руды, то в Водном один грамм радия извлекался из 250 тысяч тонн сырья. Понятно, что такое производство обходилось слишком дорого как по себестоимости, так и в плане человеческих жизней, что и стало причиной его закрытия.
В 1957 году в поселке запустили завод «Прогресс», производящий керамические электроизоляторы и радиотехнические изделия. Тогда же Коми филиалу Академии наук СССР поручили провести анализ радиационной обстановки на месте радиевого производства. Ученые выявили более 700 участков радиевого и ураново-радиевого загрязнения на территории 3 тысяч квадратных километров.
Как пишут Кичигин и Таскаев, объем работ по дезактивации оказался намного выше ожидаемого. Все технологическое оборудование химзаводов было изготовлено из дерева, которое при контакте с радиоактивными веществами сильно загрязняется и становится радиоактивным. Кроме того, загрязненное отработанное оборудование часто использовали для строительства тротуаров, личных подсобных помещений, ремонта квартир и в качестве дров.
И только в 70-е годы прошлого столетия, по мнению ученых, «радиационная обстановка в поселке Водный практически перестала приводить к дополнительному внешнему облучению населения».

Игорь БОБРАКОВ. 

Сыктывкарские биологи Андрей Кичигин и Анатолий Таскаев подсчитали, что до 1952 года на Водном промысле был выпущен примерно 271 г радия. Это совсем немало, если учесть, что весь мировой запас этого металла составлял около 2,5 кг.
Однако если в самых богатых рудах Северной Канады для добычи одного грамма радия требуется 4-6 тонн руды, то в Водном один грамм радия извлекался из 250 тысяч тонн сырья. Понятно, что такое производство обходилось слишком дорого, что и стало причиной его закрытия.
В 1957 году в поселке запустили завод «Прогресс», производящий керамические электроизоляторы и радиотехнические изделия. Тогда же Коми филиалу Академии наук СССР поручили провести анализ радиационной обстановки на месте радиевого производства. Ученые выявили более 700 участков ураново-радиевого загрязнения на территории трех тысяч кв. километров.
Как пишут Кичигин и Таскаев, объем работ по дезактивации оказался намного выше ожидаемого. Все технологическое оборудование химзаводов было изготовлено из дерева, которое при контакте с радиоактивными веществами сильно загрязняется и становится радиоактивным. Кроме того, загрязненное отработанное оборудование часто использовали для строительства тротуаров, личных подсобных помещений, ремонта квартир и т.д.